Призрак Шереметьево
НАТАЛИЯ ГЕВОРКЯН
Обозреватель «Газеты.Ru»
12
июля 2013
«53
дня Сноудена»
— на сегодня.
Ох, Сидни
Поллак загорелся
бы, будь
он жив.
Готовый сценарий триллера,
и, я уверена,
он уже
пишется. Так «пасли»
разве что нацистских
преступников.
Или тоже
не так?
Не помню
всемирную
облаву аналогичного
масштаба.
Если вы
скажете: парень сам напросился,
я не сильно
буду спорить,
хотя все
еще до
конца не могу
определить
собственного
отношения
не столько
лично к нему, сколько
к тому, что он
сделал. 20 мая Гавайи
— Гонконг,
23 июня — Москва...
Особенно
Москва. Чистое кино... «Призрак
Шереметьево».
То ли
транзитная
зона, то
ли капсульный
отель, то ли какой-нибудь
очередной
спецобъект
ABC. Анна Чапман,
героически
готовая женить на себе
парня, — обязательная
эротическая
сцена, лучше, конечно,
в транзитной
зоне E, самой
новой и подходящей
для съемок,
прямо на полу,
никаких отелей и кроватей, только хардкор. Паспорт аннулирован,
Куба не
рада, пара
стран южнее Кубы
в раздумьях.
Некоторых
особенно
задумчивых
президентов
просят присесть вместе с самолетом
в Европе. Западные журналисты
снабжаются
кубинской
визой и летят каждым
рейсом Москва — Гавана, на всякий
случай. Их коллеги
отслеживают
маршруты
этих рейсов
— вдруг отклонится
и полетит
не через
север, чтобы не
входить
в контролируемое
США воздушное
пространство.
Между тем Сноуден
на нейтральной
шереметьевской
территории
провожает
Брэда Питта и встречает
Джонни Деппа, он
и сам теперь
звезда. Каждый из них,
кстати, может сыграть
его в будущем
фильме. Жалостливые
наши тетки
подкармливают
бывшего иностранного
агента в салоне бизнес-класса,
там же
душ и бесплатный
Интернет
по ночам.
Российское
руководство
дает возможность
бывшему иностранному
агенту встретиться
и объясниться
с нынешними
российскими
иностранными
агентами,
коими теперь модно называть
всех правозащитников.
Последние
в свою очередь требуют не создавать
конкуренции
на тесной
поляне и отправить
бывшего домой, в суд, в тюрьму.
Сноуден просит политубежище
сразу у пяти стран,
а пока, к неудовольствию
многих, готов с Чапман или без
пожить в России. Здесь ему
сделают документы
для дальнейшей
жизни в Венесуэле,
куда его,
видимо, придется переправлять
президентским
(одним из президентов)
бортом, окольными
неисповедимыми
воздушными
путями.
Спецслужбы ошарашенного
Сноуденом
мира, начиная
с российских,
быстро расчехляют
покрытые
пылью пишущие машинки и категорически
уходят в офлайн, обратно к бумажному
делопроизводству.
Никаких виртуальных
игрушек больше, никаких гаджетов,
и мобильников
с Интернетом
тоже никаких.
Только надежное проверенное
старье.
Террористы рекрутируют
связных — преданных,
лучше немых, и точно без
навыков работы с компьютером.
Никаких больше мейлов, социальных
и прочих интернет-сетей
и скайпов.
Мир меняется
на глазах.
Сноудену начинают нравиться
гречневая
каша и пирожки с капустой. Приступы падучей уступили место приступам
паники. Но у него
в компе еще очень
много всего. Он
держится,
хотя стал
тайком покуривать.
Долгими московскими
ночами ему снятся
отчий дом в Мэриленде,
хакерская
школа, цветущая сакура, гавайские
женщины, машина, которая медленно ползет за ним,
и он знает,
что будет
дальше, пресс-конференция
в Вашингтоне
и незашифрованные
(по непонятной
причине) файлы, которые
он перекачивает,
и перекачивает,
и перекачивает.
Неподалеку,
за стеной,
на родной
земле, сидят офицеры
российской
разведки
и читают-читают-читают
давно снятые с его компьютера
данные. В далеком Китае за
аналогичной
работой которые сутки пропадают
китайские
разведчики.
И изредка
и те и другие
тихо шепчут
на родном
языке: «Ну ни
х... себе».
Тем временем французы отрыли собственного
«большого
брата» за большущим
компьютером,
на котором
он совершенно
незаконно
отслеживает
если не
содержание
разговоров,
то все
контакты
точно.
Аарон Соркин срочно пишет и снимает еще одну
серию для второго
сезона Newsroom, который начинается
буквально
послезавтра
и просто обязан открыться
Сноуденом.
Барак Обама в глубине души радуется,
что временно
забыли про Гуантанамо.
Владимир Путин, прихватив
пачку уже переведенных
расшифровок,
летит на дачу
в Сочи со смешанным
чувством
брезгливости
и радости.
Он ненавидит
предателей,
он обожает
сверхсекретные
материалы.
Роберт Редфорд впервые жалеет, что возраст
подкачал.
Девушка Сноудена снимает одинокие песчаные пейзажи, пьет коктейли
с зонтиками
и шлет закодированные
(в отличие
от файлов)
эсэмэски.
«Майкрософт»
оправдывается:
да, давали
информацию,
но только
по судебному
решению. «Гугл» и остальные
спешно увольняют
внедренных
NSA агентов,
которых знают поименно.
Жизнь продолжается,
но она
никогда не будет
прежней.
Титры. Открытый финал, без
привкуса
хеппи-энда.
Я
не считаю
Сноудена
героем. Он пошел
заниматься
грязной работой добровольно
и осознанно.
У этой работы есть свои
правила, он под
ними подписался.
Если он
хотел, чтобы мир
узнал о «большом брате», если
это реальный
порыв честного парня, обалдевшего
от того,
что он
узнал, а не более
запутанная
игра, не
стоило пускаться
в бега со сложной
логистикой.
Надо было
идти в крупную американскую
газету или на
крупный телеканал
и к юристам,
выходить
на большую
пресс-конференцию
и рассказывать.
Со всеми
проистекающими
отсюда рисками, да. Но
я бы покривила
душой, если бы
не призналась,
что раскрытые
им масштаб
и возможности
всемирной
слежки неприятно
поражают.
Пожалуй, соглашусь
со своим
американским
приятелем,
много лет назад
уехавшим
в США из
России и работающим
там как
раз в айтишной
сфере. По поводу
истории со Сноуденом
он сказал
мне: «Сноуден,
конечно, предатель.
Но все
же после
его «слива»
я должен
с грустью
признать:
много лет назад
я уезжал
в другую страну, в другую Америку». Справедливости
ради замечу,
что его
жена — американская
американка,
если так
можно выразиться,
ничего такого не сказала.
Ей, прямо
наоборот,
все равно,
если все
это делается
для ее
же в том
числе безопасности,
то ей
плевать, кто, что,
где и как
слушает.
Беспокойство мужа мне
ближе. К тому все
еще свежи
в памяти сомнения
в законности
президентской
программы
слежки даже такого
ярого республиканца,
как бывший
генпрокурор
США Джон
Эшкрофт, который на больничной
койке с приступом
панкреатита
в марте 2004 года отказался
его подписать.
У
реальной
истории тоже открытый
финал. И тоже без
особой надежды на хеппи-энд.