Друг номер один

 

— 30.03.12 10:39 —

 

Неадекватная реакция в России на заявление фаворита в борьбе за роль кандидата в президенты от Республиканской партии США Митта Ромни по поводу врагов Америкиотличный повод поговорить о языке политики. Политические лидеры вбивают в головы наций откровенно идиотские конструкции, которые зачастую определяют мировоззрение некритически относящихся к словам людей.

 

В России посчитали, что Митт Ромни, самый умеренный из республиканских кандидатов в президенты, в одном из интервью назвал нашу страну геополитическим «врагом номер один» для США. Реакция на эту откровенную лесть (поскольку налицо явное преувеличение) в адрес российской власти, усердно насаждающей в стране милитаристское имперское сознание, упорно пытающейся убедить нацию, что мы опять дико крутые и реально влияем на мировые дела, оказалась истерической. Дослужившийся до главы думского комитета по международной политике журналист Алексей Пушков даже произнес словосочетание «американский гегемонизм», которое я последний раз слышал в программе «Время» лет тридцать назад. Действующий президент Дмитрий Медведев почувствовал в этих словах «запах Голливуда» и вкус 70-х годов прошлого века, когда, кстати говоря, «холодная война» уже шла на спад. Между тем даже сам Медведев, не говоря уже о Путине и российских политиках калибром помельче, постоянно произносят в адрес Америки и Запада слова куда более агрессивные, чем спич мистера Ромни. И тоже вполне напоминающие по духу советские доперестроечные времена.

 

Представим себе, что Ромни вдруг назвал бы Россию «другом номер один» для Америки. Едва ли в России в это поверили

сразу начали бы кричать о лживом цинизме американских империалистов.

 

Кстати, в том самом скандальном интервью Ромни, отвечая на уточняющие вопросы ведущего, тут же признал, что ядерные программы Ирана и КНДР куда более опасны для мира, чем Россия. Однако, сказал он, когда США обращаются в ООН, чтобы остановить эти страны, взявшие опасный для мира курс, то всегда у этих «худших игроков мира» находится защитник. И этот защитникРоссия, на сторону которой часто встает Китай. Разве это не правда? Привычка России до последнего защищать в ООН и вести на государственном уровне порой откровенно криминальный бизнес с наиболее одиозными режимамиувы, данность.

 

Но здесь речь не о нашей дивной внешней политике, лишающей нас хотя бы одного приличного союзника в мире. Проблема именно в языке политиков. «Страны-враги», как и «дружба народов», — это вообще такие мифологические конструкции, которые обозначают несуществующее. Народы, конечно, еще могут враждоватьроссийскому и американскому народам это, кстати, ни в коей мере не относится, наши страны никогда не воевали друг против друга, и в обозримом будущем такой войны явно не предвидится). При этом

 

народы вряд ли могут быть друзьямидружат отдельные люди. И страна не может быть врагом другой страныврагами являются политические режимы конкретных стран.

В реальности в межгосударственных отношениях мы имеем дело с конкуренцией и партнерством, а не с дружбой и враждой. Дружба и враждаэто удел людей, а не обществ и государств.

 

У России с Японией нет мирного договора. Периодически политики двух стран обмениваются весьма резкими заявлениями относительно Курильских островов. Но разве страны Россия и Япония враги? Или российский народ враждует с японским? То же самое и с друзьями. Едва ли самые матерые русские империалисты считают своими друзьями всех венесуэльцев или абхазов, хотя формально Россия с Венесуэлой и Абхазией прямо-таки ближайшие союзники. Наши империалисты даже не могут отличить представителей одного кавказского народа от другого внутри своей страны, что уж там говорить о зарубежных «друзьях».

 

Смена языка политики, как и постепенное смещение акцентов в развитии мира с конкуренции на сотрудничество, — важнейшая вещь для самосохранения человечества. Конечно, народные массы любят «соленое словцо», и политикам, особенно в разгар предвыборных кампаний, хочется показать свою брутальность. Но попытки списывать такие перехлесты на выборы или на необходимость понравиться внутри страны безосновательны.

 

Язык политики должен стать точным, честным и неагрессивным. Это не значит, что зло нельзя именовать злом. Просто политика такая профессия, где надо особенно тщательно подбирать выражения.

Пусть друзья и враги остаются у нас в частной жизни, а в политике государствам желательно говорить исключительно о партнерах по общему делу развития и сохранения человеческого рода. Разумеется, среди этих партнеров есть более и менее приятные, договороспособные и недоговороспособные. Но только на базе неагрессивной риторики можно выработать хотя бы что-то, напоминающее так называемые общечеловеческие ценности. В конце концов, если люди доведут дело до ядерной войны или глобальной экологической катастрофы, погибнут все — и «хорошие», и «плохие».