Читать полностью: Сдвиг платформы

— 3.11.10 12:23 —

Результаты промежуточных выборов 2010 года, названные политическим землетрясением, стали самой быстрой и радикальной сменой общественных настроений в Америке как минимум со Второй мировой войны. Всего два года назад демократы одержали сокрушительную победу, причем не только количественную (Белый дом, палата представителей, сенат), но и качественную. Республиканцы были разгромлены морально – в 2009 году комментаторы всерьез обсуждали, оправится ли вообще «великая старая партия» от провала, вызванного итогами президентства Джорджа Буша.

Но потом ветер подул в противоположную сторону. Голосование 2 ноября принесло республиканцам самую крупную победу в палате представителей с 1948 года; им не хватило совсем немного для того, чтобы взять большинство и в сенате. Республиканские кандидаты выиграли большую часть губернаторских гонок. В поражении президентской партии на промежуточных выборах нет ничего сенсационного. Американские избиратели очень не любят монополии на власть, и они всегда стараются – осознанно или инстинктивно – восстановить баланс. Поэтому периоды тотального доминирования одной партии в обеих ветвях власти являются скорее исключением.

Необычна скорость, с которой симпатии граждан устремились в обратном направлении. По опросам накануне выборов, 62% американцев считают, что страна движется неверным курсом. Это меньше, чем на исходе правления Буша (тогда цифра зашкаливала за 80%), но для действующей администрации такая оценка близка к катастрофе.

Столь внушительного поражения демократов не ожидали еще пару месяцев назад, но причины его объяснимы. Барак Обама столкнулся с оборотной стороной своей невероятной популярности: глубина разочарования прямо пропорциональна масштабу возлагавшихся надежд. Все комментаторы в один голос предупреждали два года назад, что ни один политик не способен оправдать ожиданий, которые общество связывало с победой первого небелого кандидата в президенты. Однако помимо объективной ловушки, в которой оказался человек, пообещавший изменить Америку, существует и личностный фактор. Даже из уст наиболее убежденных сторонников Обамы сегодня звучит критика в его адрес за неспособность внятно объяснять нации, что и зачем он делает.

Тех качеств, которые помогли Бараку Обаме выиграть кампанию-2008, оказалось недостаточно для того, чтобы успешно проводить заявленную политику. Ему прекрасно удавалось «зажигать» недовольных, вселяя в них надежду на перемены, но для того, чтобы мобилизовать общество на поддержку фундаментальных реформ, не обойтись общими лозунгами, содержание которых не запоминается. Нужно или очень доступное и терпеливое разъяснение, или особый эмоциональный контакт с аудиторией, умение создать впечатление сопереживания, которым в совершенстве владел Билл Клинтон. Как ни странно, ни в том, ни в другом Обама не преуспел.

Несмотря на очевидную неординарность, которая противопоставляет президента традиционной номенклатуре, он элитарен. Публика все чаще видит в нем оторванного от народа интеллектуала со странными идеями, а не человека, который воплощает их чаяния.

Это «провисание» между истеблишментом и людьми резко ускорило падение рейтинга. А поскольку Обама попытался в этих условиях сделать шаги, который затрагивают принципиальные установки американской политики (например, реформа системы здравоохранения и отказ от ставки на безусловное доминирование в мировых делах), то он стал объектом критики со всех сторон. В сентябре американские каналы без конца крутили эпизод встречи президента с группой сторонников, на которой одна из участниц в отчаянии сказала ему: «Я больше не в состоянии вас защищать, это невозможно!»

Другой аспект перемены – резкая поляризация американского общества, которая началась при Буше, а при Обаме усугубилась. Страна переживает переломный момент развития – экономического, политического, социального. При этом разные слои и группы имеют диаметральные представления о том, что нужно делать. Движение «Чаепитие», ставшее открытием кампании, – это оборотная сторона феномена Обамы. Два года назад люди, фатально разочарованные в своих правителях, проголосовали за кандидата, который даже визуально отличался от вашингтонских инсайдеров. Теперь их симпатии качнулись в противоположную сторону, к радикально консервативной коалиции самых разных взглядов, которую цементирует исключительно неприятие статус-кво, причем не только демократического, но и республиканского. Эксперты отмечают рост роли так называемых независимых избирателей, то есть тех, кто не ассоциирует себя с той или иной партией, а голосует по ситуации, меняя поддержку в зависимости от конкретного вопроса.

В целом все это повышает нестабильность американской политики, обещая новые резкие повороты, – разочарование в «простых» консервативных рецептах может наступить столь же быстро, как и в «сложных» обамовских.

На внешнеполитическом фронте позитивных перемен не предвидится. Период «свободы рук» администрации окончен, ей придется оглядываться на оппонентов, которые занимают жесткие (а худшем случае обструкционистские) позиции по большинству вопросов. Сам перечень лиц, которые будут определять внешнеполитическую повестку в конгрессе, дает представление о возможных настроениях. Так,

комитет по международным делам в палате представителей возглавит Илеана Рос-Лехтинен, известная борьбой против диктаторов и «коммунистов» по всему миру, в первую очередь на Кубе, откуда она родом, но заодно в Китае и России. Из той же категории новая звезда «чаепитий» Марио Рубио, сын кубинских иммигрантов, прошедший в сенат.

Также на ведущие роли в верхней палате выдвигаются Джон Кайл, склонный ратифицировать СНВ только при выполнении целого перечня дополнительных условий, Джим Деминт, категорический противник СНВ, и Джон Маккейн, взгляды которого на Москву хорошо известны. Вероятный глава большинства в палате представителей Эрик Кантор – известный сторонник защиты Израиля и, соответственно, представитель наиболее жесткого крыла в отношении стран, имеющих связи с Ираном, Сирией и пр. Ряд других фигур в руководстве конгресса связаны с традиционной «силовой» линией на утверждение безоговорочного американского лидерства.

Бараку Обаме придется теперь искать способы взаимодействия с оппонентами. Республиканцы вернулись под лозунгом пересмотра практически всего, что президент сделал за два года. Многие, правда, вспоминают опыт 1995–1996 годов, когда Республиканская партия под предводительством идеолога «консервативной революции» Ньюта Гингрича получила контроль над обеими палатами и вступила в острое противостояние с демократическим президентом Биллом Клинтоном. Тогда напор консерваторов был настолько силен, что в итоге смутил избирателей, которые в 1996 году проголосовали за второй срок Клинтона.

Сейчас ситуация в чем-то похожа, но есть и существенные отличия. С одной стороны, непонятно, насколько Обама готов работать в новых условиях, которые потребуют большого политического мастерства. Клинтон, один из самых изощренных политиков на президентском посту, сумел справиться с ситуацией, но не все видят эти качества у Обамы. С другой стороны, Гингрич был бесспорным идейным и политическим лидером тогдашних республиканцев, «правомочным» вести политику от их имени.

Состав нового республиканского большинства не консолидирован идеологически, ощущается воздействие любителей «чаепитий». Они, очевидно, будут продолжать влиять на общественно-политическую атмосферу, но характер влияния трудно просчитать, потому что движение крайне разнородно.

Соответственно, руководству большинства будет трудно выступать от имени всех. Как бы то ни было, уже понятно, что битва за Белый дом в 2012 году будет яростной и ожесточенной.